Листья падают, как звезды…
Эти искры звездопада.
Тихо, холодно и поздно.
Но трепещут звезды рядом.

Распадаются все цепи—
Плоть не давит и не держит.
Только этот звездный трепет,
Только этот тайный стержень…

Замирает звук вдали,
В тыще милей от земли.
Уплывает в небосвод
Еле видный самолет.

И такая тишина,
Что душа моя слышна
В бесконечной вышине-
Точно так же, как во мне…

Молитва-это тихий час
Совсем без посторонних глаз,
Без отвлеченья от глубин,
Где ты один, как Бог один.

И без воображенья.
Чист час этот, точно белый лист
Бумаги. Все, что есть «не я»,
Здесь стерто. Чаша бытия

Непролита. И эту тишь
И первозданность ты хранишь.
И возвращаешься назад—
В ту тайну, из которой взят…

Такая тишь предстала нам!—
Безмолствуй и внемли.
Здесь слышно то, что где-то там
В другом конце земли,

В другом пространстве бытия…
Меж нами—ничего.
И слушаю сегодня я
Звук сердца твоего…

Из ничего, из сна, из пены…
Однажды я сама узнала,
Что вышел весь простор Вселенной
Из точки бесконечно малой.

О, Господи, с какою силой,
Увидев тайное воочью,
Я так внезапно ощутила
В средине сердца эту точку!..

Как тихо листья шелестят,
Шуршит и глохнет дождик редкий…
Поэзия есть тайный лад
Души с изогнутою веткой,

С дождем, не знающим конца…
Душа в дожде, как шмель в сирени,
Согласование Творца
С малейшим из своих творений.

Тебя везде зовут и ждут.
Твой голос всей листвой повторен-
Непостигаемый уют
В открытом всем ветрам просторе…

Взглянуть в окно, чтобы узнать.
Что это значит-благодать,
Что это значит-Божий лик,
Который, как весь мир, велик.

Взглянуть в открытое окно,
Чтобы узнать, что так давно
Узнали ангелы в раю,
Стучащиеся в грудь мою.

В окно высокое взглянуть,
Чтобы узнать немую суть
Всего, что было и что есть
И что зовут—благая весть.

От нас и надо лишь одно:
Всего-то лишь взглянуть в окно…

Что я знаю? Что умею?
Мне бы быть еще слабее.
Раздарить свои богатства,
Больше не сопротивляться,

Быть лесных стволов покорней,
Погрузить бы в бога корни,
И остаться молчаливой,
Без зазора, без отрыва…

Дождик каплет, ветка гнется,
Звезды плещутся в колодце…
Есть ли я иль вовсе нету,-
Уступила место свету…

Не то нам важно, что на сцене,-
Не ряд мгновенных изменении,
А то, что есть за сценой,-там,
Откуда все диктует нам
Наш режиссер. И я тогда лишь
Жива, когда смотрю в те дали,
В те животворные просторы.
Где слышен голос режиссера,
Стоящего на вечной тверди.
Нет, он совсем не милосерден!
Он страшен, как сама гроза.
Он не осушит нам глаза
И не избавит нас от боли.
Но если мы сыграем роли
Свои, то он предстанет нам,
И мы тогда очнемся там,
Где боли не было и нет,
Где дух горит, как самоцвет, __
И нам самим простор Вселенной
Открыт, как мировая сцена…

Возвратиться к Творцу, возвратиться туда,
Где из проблесков первых родится звезда.
Возвратиться в тот пласт, в тот пылающий слой,
Что вовеки не будет засыпан золой,
Что под глыбой всех льдов и под грузом всех плит
Сквозь все ночи горит, сквозь все смерти горит.
Вперерез, вперехват, напролом, вопреки
Всем законам земным, всем разливам тоски.
Против немощи наших погасших сердец,
Против всех «не могу»-всемогущий Творец.
Этот огненный столп, этот внутренний вал
Достигает того, кто всем сердцем воззвал.
Есть на жаркий призыв молниеносный ответ:
В глубине глубины загоревшийся свет…